Хайдаров Алим Хакимович
Мы, алматинские мальчишки, были помешаны на горах. Гаджетов и телевизоров не было, кино — крайне редко. Горы были нашим самым главным развлечением. Только начинается весна — и мы уже сразу в походы. Первой на пути всегда стояла Веригина гора, до сих пор у ее подножья стоит дом купца Веригина, а на ее склонах были его обширные владения. Сегодня эту гору все знают как Кок-Тюбе.
По весне горы были усыпаны тюльпанами, маками и полевыми цветами, которые мы собирали и дарили учителям. Тогда такие путешествия были для нас целым открытием. Вот ты залез на вершину, а перед тобой весь город, как на ладони. С Веригиной горы мы спускались к Юннатским озерам, там и продолжали свои путешествия. Мне тогда было 12 лет. Ни о каком снаряжении и речи быть не могло. Берешь с собой перекус, делаешь из мешка сидор и на Малую Алматинку в запруды.
Потом уже начались более серьезные походы. В восьмом классе я попал на турбазу, где нас профессионально готовили. Там я впервые надел трикони и рюкзак. Наша группа расположилась напротив турбазы "Горельник", где мы жили в палатках и постоянно ходили в походы. Там же я получил свой первый значок “Турист СССР”, по тем временам это было очень круто. В 10 классе мы уже спокойно компаниями могли уезжать на Или, например, или самостоятельно выбираться в горы. На целую неделю могли уйти.
После школы я поступил на работу в гидрометслужбу, конкретнее на Алма-Атинскую гидрологическую станцию. Там и началось! Экспедиция за экспедицией. И зимой, и летом мы обслуживали речную сеть Заилийского Алатау. Там я по-настоящему “закипел” всем этим.
Даже в армии за все четыре года службы я был связан с походами. Все! Без простора я уже не мог, поэтому после армии сразу устроился в экспедицию сначала в отделе физики и атмосферы, а потом перешел в отдел селевых потоков КазНИГМИ, где я и проработал более полувека.
Наш отдел был главным в Советском Союзе по селевой тематике и мы работали на Кавказе, БАМе, в Киргизии, Таджикистане и, конечно, в нашем Заилийском Алатау.
Фото — это мое увлечение, которое превратилось в работу. Экспедиции требовали постоянной отчетности и качественных съемок. Можно сказать, что фотоаппарат стал рабочим инструментом. Однако нравилась съемка мне задолго до этого. Еще в школе я снимал город, друзей, семью, позже увлекся пейзажной съемкой. Так у меня и накопилась большая коллекция фотографий, оформленная в фотоальбомы, с каждой экспедиции по горным системам Советского Союза, где мне довелось поработать. Сегодня все это хранится в центральном государственном архиве, чтобы следующие поколения могли иметь представление о том, что происходило в то далекое время.
В рабочей машине у меня было свое место: металлическая корзина между кабиной и кузовом. Я часто залезал в эту корзину, надевал очки и снимал пейзажи, пока машина ехала. На тысячи километров это было мое законное место.
Так и приходил опыт: учишься снимать и в яме, и с противоположного склона на огромном расстоянии, при этом тебе и ветер в лицо. Сейчас мне предоставили полную творческую свободу, я работаю в архиве, посещаю выставки, собираю различные материалы.
Полевая романтика, трудности и их преодоление — все это складывается в жизнь, которую не жалко прожить.
Очень много времени в ходе экспедиций я провел в бассейне реки Большая Алматинка. Мы занимались селями, надо было постоянно мониторить ситуацию, изучать селевые очаги, физико-механические свойства сеформирующих пород и селевых отложений, короче говоря, проводить большой комплекс различных исследований, в том числе вести фотосъемку. Большую Алматинку я знаю во всех подробностях, каждый камень там свой. Но вот что меня поражало в советское время: ущелье было настоящей Меккой туризма СССР. День и ночь туда шли толпы туристов по самому популярному маршруту: Алма-Ата — Иссык-Куль. И все они проходили мимо нашего лагеря, все заходили чай пить, а общение было порой колоссально интересным, запомнилось множество историй.
Однажды на машине спускались с гор в лагерь. В живописном месте у реки и подсели к нам эстонцы. Проезжали мы такое место, где скала прижимается к реке и дорога идет под наклоном, вся песком посыпана, а машина немного скользит. Мы привыкшие, а наши попутчики, вцепившись в сиденья, изрекли одно-единственное: “Торока так сибе! Иезуз-Мария!”
Еще был случай, но не очень веселый: как-то на озере Богатырь мы делали батиграфическую съемку. Оно было очень селеопасное, хотя и впадало в Чилик, далеко от города. Высоко в горах и очень далеко от жилья. Вдруг в лагерь к нам заглядывают два чудика. Одеты по-городскому: в туфлях, плащиках. На вопрос “Куда идете?” показывают свой маршрут на карте, а пролегал он у них по ледникам. Дорога нелегкая, уж тем более для тех, кто никогда там не был. Как мы их ни отговаривали, они все стояли на своем. Мы проследили за ними все равно. Связались по радиостанции, и через сутки они пришли-таки туда, куда нужно. До сих пор не знаю, как это назвать? Ведь горы — это опаснейшая штука. Безопасного места в горах практически нет.
Мы соблюдали технику безопасности и трезво смотрели на разные ситуации в горах, но было дело, и мы торопились. Раз были под пиком Ленина, работы много, технику безопасности соблюдать некогда. И вот я, весь обвешанный фотоаппаратами, объективами, скачу там по камням через ручей. Как раз мы тогда застали группу японских альпинистов. Ручеек небольшой, а они сели, разулись, достали галоши, надели, перешли реку, опять разулись, вытерли ноги, подсушили, обулись и пошли дальше, а на нас выпученными глазами смотрели. Вот это уровень ТБ!
У профессионалов так: нельзя ходить в походы группой меньше трех человек. Категорически. Потому что с одним что-то случилось, второй не поможет, а с третьим уже можно нести, искать, помогать.
Вот что я могу сказать по поводу поведения в горах и того, как можно вычислить, что надвигается сель:
Если вы увидели над долиной вверху облако пыли, у вас остается десяток секунд, чтобы спастись.
Бросайте все, включая личные вещи, и бегите вверх по склону.
Обратите внимание на такой опасный момент: в речке вдруг перестала бежать вода. Это может быть признаком того, что где-то произошел обвал, который перегородил русло. Вода постепенно накопится и пройдет сель.
Скорость селевого потока очень высокая, как у пассажирского поезда. Поток со свойствами бетонной смеси, несущий на себе и внутри себя огромные валуны сносит все на своем пути.
Если вода была чистой, а потом помутнела, то это тоже признак селя. Потом будете разбираться, что к чему! Повторюсь: бросайте все и бегите по склону. Если вы пошли за водой к речке, например, то оцените, как быстро вы сможете убежать с этого места. Обязательно должен быть путь к отступлению.
Наиболее селеопасные ситуации создаются, когда в горах идет сильный дождь или стоит аномальная жара. В первом случае может сформироваться дождевой сель, во втором - гляциальный.
Во время отдыха никогда нельзя останавливаться в непосредственной близости от реки. Самое безопасное место при путешествии в горах — это поверхности древних морен, особенно сглаженные поверхности. Нельзя останавливаться где-то в ложбине или совсем наверху. Выбирайте середину. В ложбине может скопиться дождевой поток, а наверху — ударить молния.
Хорошо еще разбивать лагеря на речных террасах. Это место, которое река промыла, и осталась плотная поверхность. Осмотритесь, чтобы не было свежих обломков от скалы. Если есть остроугольные обломки, значит, недавно здесь был камнепад. Он может повториться.
Профессионал плохого не посоветует! Обязательно берите на заметку дельные слова. Кстати, здесь вы сможете посмотреть материал, где собраны наиболее интересные и красочные фотографии от нашего героя.